«Делание видимым»

По словам Оскара Шлеммера, его коллеги из Баухауса, Клее был знаком с гейдельбергской коллекцией еще до того, как Прицхорн в июле 1920 года выступил с лекциями под Штутгартом. Согласно другому его коллеге, Лотару Шрайеру, Клее идентифицировал себя с работами, опубликованными в «Творчестве душевнобольных», когда книга вышла в свет в 1922 году (и это будучи сотрудником института, известного своим рационализмом!). «Знаете эту прекрасную работу из книги Принцхорна? — приводит Шрайер слова Клее. — Замечательный образец Клее. И вот эта тоже. Посмотрите на эти религиозные картины. В них есть глубина и сила выражения, каких мне никогда не удается добиться в религиозных сюжетах. Поистине высокое искусство. Прямое духовное зрение».

Когда Клее просто иллюстрирует религиозные сюжеты, как в «ангелах», «духах» и «пророках», емуредко удается добиться этой «силы выражения». Но когда он прибегает к «прямому духовному зрению», то приближается к такому выражению, которое «делает видимым». Однако именно здесь Клее попадает под угрозу первичного зрения, которое далеко не невинно, а скорее имеет характер галлюцинации, — под угрозу того, что образ овладеет художником. Это состояние, слишком «прямое», слишком «возвышенное», ощутимо в некоторых образах, созданных художниками-шизофрениками, — например, в «Фигуре-дарохранительнице» Йохана Кнюпфера, одного из десяти принцхорновских «мастеров», с работами которого Клее был знаком.

Любите играть в казино и хотите стать успешным гемблером? Начните играть в джойказино официальный сайт зеркало на сегодня демо игры бесплатно, а после переходите к реальным ставкам.

Дарохранительница (Monstrance) предполагает «делание видимым»: в католической церкви это открытый или прозрачный сосуд, в котором находится освященный для евхаристии хлеб, доступный для созерцания и поклонения. Но при этом «фигура-дарохранительница» Кнюпфера монструозна — это образ, непостижимый для нас, но абсолютно прозрачный для его автора-шизофреника с присущим ему «религиозным зрением», которое предстает во всей своей неистовой силе. В некоторых работах Клее тоже вспыхивает подобная сила, и она сжигает дотла его представление о «невинности» искусства душевнобольных.